Олег ФАЛИЧЕВ. корр. «Красной звезды»
•»Krasnaia Zvezda»
•Date:02-24-93(KZV-No.043)
(«Драма в океане» — 26.12.92 г., «Мы испытывали оружие в Москве-400» — 6.01.93 г.)
Эти два материала опубликованы в разное время. Но оба рассказывали об одном: о драматических судьбах людей, участвовавших в первых испытаниях нашего атомного оружия, поднимали проблему их социальной защищенности. Еще не так давно подобные темы были, что называется, закрытыми. Поэтому неудивительно, что публикации вызвали немало откликов, телефонных звонков читателей, О чем они?
«Прочитал статью «Драма в океане», — пишет один из членов экипажа ПЛА К-19 Л. Гаврилов из Нижнего Новгорода, который ходил в этот трагический поход. — Вы написали, что дальнейшая судьба всех членов экипажа неизвестна. Но это не так. Стараниями командира лодки Н. Затеева и старпома В. Енина большинство членов экипажа найдено, есть адреса…
Если появилась ваша статья, да с такими подробностями, как технические данные К-19 и сколько человек погибло, значит, там, «наверху», знают о нас…»
Несколько в ином ключе, но тоже о дальнейшей судьбе людей, письмо капитана 1 ранга в отставке инженера военного представительства А. Никольского из Санкт- Петербурга. С волнением он пишет о том, о чем много лет назад случайно узнал. «…Дело в том, — сообщает Александр Федорович, — что уже осенью 1961 года мне стала известна часть фактов, изложенных в очерке. В один из сентябрьских вечеров в моей квартире в Выборге, где я тогда служил, раздался звонок и на пороге появился Владимир Погорелов. Тот самый капитан-лейтенант Погорелов, который первым доложил командиру К-19 об аварии реактора. Для меня же это был школьный Друг, с которым мы сидели за одной партой, окончили одно военно-морское училище. Оказалось, что он отдыхает, вернее долечивается в одном из флотских домов отдыха недалеко от Выборга и приехал повидаться. От него я и услышал драматическую, секретную в то время историю об аварии на атомном реакторе К-19…
Медики сделали свое дело. Володю вернули в строй. За мужество и умелые действия в аварийной ситуации он был награжден орденом Красной Звезды. Закончил службу капитаном 2 ранга в должности начальника военного представительства. Продолжает трудиться и сейчас в одном из институтов АН Украины в Киеве, делает паркетные работы, трудится на благо семьи. Но был и остался флотским офицером.
Рассказ о моряках головной ракетной ПЛА, — благородное дело, знак общественной благодарности скромным и мужественным людям…»
Пришло и письмо, где рассказывается о трагическом случае, происшедшем на другой нашей лодке. Об этом пишет бывший моряк-подводник Северного флота старшина 2-й статьи В. Мазуренко из Днепропетровска: «Очень правильно сказано в статье, что мы долгие годы, как манкурты, жили без памяти, без правды, бывало, скрывали за грифом «секретно» свою безалаберность. Думаю, автору, рассказавшему о К-19, нетрудно будет узнать сведения и о нашей суперлодке (командир капитан 1 ранга П. Леонов), о которой мимолетом вспомнили в передаче «Военное ревю» 13 декабря 1992 года. Может, после аварии в мае 1968 года на этой лодке пора сказать правду и о ней? Вспомнить умерших на моих глазах в Ленинградском госпитале Кулакова, Петрова, Гриценко, Воеводу и других подводников? Ведь после драмы прошло 25 лет…»
К сожалению, мне, как автору материала, ничего не известно о судьбе лодки. Если она так же трагична, как и К-19, то, думаю, прав Мазуренко: надо бы рассказать и об этих, с честью исполнивших свой долг, людях. Может, откликнутся те, кто по долгу службы знал и знает эту историю? У кого сохранились какие-либо документы? Тем более что надо это, как пишет Мазуренко, не для того, чтобы еще раз пнуть виновных. «Просто больно было, когда мы молчали, — восклицает он, — а недавний супостат с почестями хоронил наших подводников Тихоокеанского флота…»
Теме памяти, социальной защиты первых испытателей атомного оружия посвящены и отклики на корреспонденцию «Мы испытывали оружие в Москве-400». Интересно, что люди, которым сейчас уже немало лет, как правило, не требуют в первую очередь льгот и благ, хотя заслужили их — просто размышляют над фактами прожитой жизни. «Обращаюсь к вам как постоянный подписчик последних трех десятилетий, — пишет, например, полковник в отставке А. Ефремов из Москвы. — Нужное, полезное дело делает газета, привлекая внимание общественности к проблеме ветеранов подразделений особого риска… К сожалению, в статье ни единым словом не упоминаются военные строители, трудом и потом которых создавались сами полигоны, во многих отношениях обеспечивались испытания». Далее Александр Сергеевич рассказывает о том, как служил в Казахстане на режимных стройках в период проводимых там испытаний ядерного оружия, как он и члены семьи заработали болезни. «Год-два назад, — заканчивает письмо, — в Казахстане начали регистрацию (учет) населения, проживавшего там в период наземных и воздушных испытаний. Но «ни ответа, ни привета после моего письма в райисполком Жарминского района Семипалатинской области, на территории которого дислоцировались наши воинские части, не получил. Может, все дело в прописке? Слышал, что нас, офицеров с семьями, тогда прописывали списками частей. Мы проживали в бараках ?63, ?105… Впрочем, я ничего не прошу».
Другой автор подполковник в отставке Г. Кулеба из Семипалатинска тоже недоумевает: «Раньше был единый Союз, а сейчас Союза нет, как же нам быть? Оружие испытывали представители всех национальностей. Потому и забота о людях особого риска, видимо, должна быть особой заботой стран Содружества…»
Трудно с этим не согласиться. Как и с тем, что не по своей вине эти люди, пройдя через горнило ядерных испытаний и выжив назло всему, сейчас оказались в разных государствах, по разные стороны границ. Как им свыкнуться с мыслью, что нет самого государства, ради безопасности которого они рисковали жизнями, здоровьем? К кому обращаться со своими болями — украинцам в Казахстане, казахам в России, русским в…
Много и таких авторов, которые не знают, что в 1990 году был создан Комитет ветеранов подразделений особого риска. А кто знает, просит сообщить его адрес, как например, майор в отставке И. Медончак из Пскова, полковник в отставке И. Любинский из города Шатура Московской области, С. Лаврентьев из Саратова… Мы называли уже его, но сообщаем еще раз: 191011, г. Санкт-Петербург, а/я 68. Напоминаем также, что в задачи Комитета ветеранов подразделений особого риска входят: выявление участников военно-ядерных мероприятий, оказание им помощи в решении вопросов моральной, материальной, медицинской и социальной реабилитации, подготовка законодательных документов…
Что касается «Красной звезды», то наша позиция в этом предельно ясна. Люди, отдавшие свое здоровье укреплению обороноспособности некогда великой державы, не должны быть забыты, где бы они ни проживали.