Он единственный, кто входил в аварийный реактор подлодки трижды, и единственный, кто выжил из тех, кто его ремонтировал. О своем героизме Иван Петрович говорил удивительно спокойно. Только память его хранила мельчайшие подробности тех событий: «Мы были уверены, что аварию ликвидируем. Ведь нам надо было победить главных врагов — американцев».

Сегодня понятно, что Иван Кулаков спас мир от ядерной катастрофы. А тогда, летом 61-го года в военно-медицинском госпитале в Ленинграде его называли смертником. Молодой моряк ослеп, у него выпали все волосы, а кожу с рук и ног сдирали лоскутами. Военное начальство, которое пришло к умирающему подводнику, обещало, что до конца дней нуждаться ни в чем не будет. «Они, наверное, рассчитывали, что конец этот наступит через несколько дней», — вспоминал Иван Петрович. В начале 60-х никто не знал, как делать пересадку костного мозга. Но Кулакову терять было нечего. И он выжил. Получил инвалидность (диагноз «лучевая болезнь» в его карточке тогда не стояла), подписку о неразглашении на 30 лет и пенсию в 28 рублей. И еще кучу болезней — два инфаркта, проблемы со щитовидкой, диабет, подступающие слепоту и глухоту.

«Комсомолка» написала об Иване Кулакове два года назад, когда приравненный к чернобыльцам подводник с лучевой болезнью 3-й степени должен был получить социальное жилье, но так и не получил. За три дня до этого вышел новый указ, который отобрал у героя-подводника право на эту квартиру…

В декабре Ивану Петровичу сделали операцию на сердце. Выписали на 9-й день из больницы и отправили в санаторий. Из санатория он снова попал в больницу — шов на всю грудь загноился. Из больницы Иван Кулаков уже не вышел.