БИСКАЙСКИЙ ЗАЛИВ, 24 ФЕВРАЛЯ 1972 ГОДА

БИСКАЙСКИЙ ЗАЛИВ, 24 ФЕВРАЛЯ 1972 ГОДА

К-19 под командованием капитана 2 ранга Виктора Кулибабы возвращалась с боевой службы в Атлантике на Север. В 10 часов 35 минут по корабельной трансляции прозвучал сигнал аварийной тревоги. Что случилось — в тот миг мало кто знал. Это позже выяснится, что в трюме 9-го отсека лопнул трубопровод. Масло попало на фильтр очистки воздуха, в котором рабочая температура элемента (ускорителя химической реакции) была свыше 120 градусов. Заплясало пламя, повалил дым. Огнем выплавило фторопластовые прокладки в трубопроводах воздуха высокого давления, и пожар, раздуваемый струей в 200 атмосфер, загудел яростным ураганом. Первым вступил с ним в борьбу старшина отсека главный корабельный старшина Александр Васильев: он спустился в трюм, размотал шланг пожаротушения и направил струю на пламя. Большего он не успел…

Через десять лет после нашей первой встречи капитан 3 ранга запаса Валентин Заварин прислал из Ленинграда объемную рукопись. Бывший минер К-19 попытался по крупицам восстановить трагедию на «Хиросиме», рассказать о героических действиях своих товарищей.

….Инструкции подсказывают, что самый надежный способ тушения пожара на подводной лодке — герметизация отсека. Через несколько минут после объявления тревоги все отсеки на субмарине наглухо замкнули свои двери. И в том же соседнем 8-м услышат душераздирающие крики погибающих в 9-м товарищей. Но помочь им ничем не смогут. Черные струи дыма и угарный газ проникнут и сюда — в 8-й, электромеханический. Командир отсека капитан-лейтенант Лев Цыганков успеет убрать лишних людей, останется со старшиной отсека мичманом Николаенко и с несколькими электриками, без которых невозможно было обеспечить всплытие подводного крейсера. Валентин Заварин напишет: «…Они обязаны обеспечить работу главных механизмов, иначе пучина океана навсегда может поглотить корабль. Сквозь дым еле различимы шкалы приборов, горло раздирает кашель. Надо включиться в аппарат… Цыганков сам переключает работу агрегатов от аварийных источников питания, выключает второстепенные потребители. Кружится голова, израсходованы все средства пожаротушения. Он один у щитов управления. Оборвалась связь. Погас свет».

Смерть рвалась из отсека в отсек. В 7-м, турбинном, она выбрала своими жертвами Вячеслава Хрычикова и старшину 1-й статьи Казимира Марача. Когда поступил приказ покинуть 6-й загазованный отсек, командир дивизиона капитан-лейтенант Милованов оставил при себе лишь одного помощника — старшего лейтенанта Сергея Ярчука. Ярчук умер на глазах у своего командира, управляющего одновременно двумя реакторами в аварийной ситуации.

К-19 всплыла с момента объявления аварийной тревоги с глубины океана на поверхность за 24 минуты. Но за эти минуты экипаж атомохода недосчитался 28 человек. Ничего не было известно о судьбе 12 подводников, отрезанных пожаром в кормовом 10-м отсеке. Телефонная связь с ними оборвалась.

Океан встретил всплывшую без хода, без электричества, без тепла и дальней связи субмарину жестоким штормом. Судьба как бы испытывала на прочность советских моряков. Первым к ним подошел корабль береговой охраны США. Но подводники от помощи американцев отказались. Затем подоспели сухогруз «Ангарлес», большой противолодочный корабль «Вице-адмирал Дрозд», началась уникальная спасательная операция.

«ГОТОВЫ ИДТИ НА ПОМОЩЬ!»

В последнее время в различных источниках появилось много публикаций, связанных с трагедией К-19. В биографии этой лодки и сегодня еще много белых пятен. При подготовке материала я попытался связаться с бывшим доктором подводной лодки Михаилом Пискуновым. Оказалось, он давно покинул Север. Позвонил Валентину Заварину и узнал скорбную весть: умер бывший минер «Хиросимы». Однако нашлись свидетели и участники уникальной спасательной операции.

— За пять суток БПК «Вице-адмирал Дрозд» пересек Атлантический океан, — рассказывает капитан 1 ранга запаса Василий Красильников, — и утром 3 марта подошел в район аварии К-19. Шторм был жесточайшим. Потом в доке мы насчитали на корпусе БПК 17 пробоин и вмятин.

К тому времени здесь уже находились сухогруз «Ангарлес», несколько «рыбаков», корабль береговой охраны США. Но к К-19 никто подойти не мог. Попытки «Ангарлеса» завести буксирные концы на лодку оказались бесполезными. На БПК начали готовить корабельный вертолет майора Крайнева. Сняли с винтокрылой машины всю локацию, тем самым облегчив ее на 500 кг.

У Василия Красильникова сохранились рукописные свидетельства его товарищей.

Бывший заместитель командира БПК по политчасти Александр Михачев: «Капитан 2 ранга Проскурняков В.Г. собрал в столовой команды экипаж и сообщил о тяжелом положении подводников. После сообщения в столовой воцарило глубокое молчание. Только было слышно, как за бортом беснуется 8-бальный шторм и свирепо свистит в антеннах ветер. 10-метровая волна методически содрогала корпус своей огромной массой, кладя на борт корабль до 35 градусов. Нарушил молчание командир корабля: «Мы в этих условиях должны оказать помощь нашим боевым товарищам, нужны добровольцы».

После минутного молчания весь личный состав заявил: «Мы готовы идти на помощь!» Из всего экипажа были отобраны 25 матросов, старшин и офицеров, более сильных, ловких, выносливых Первые 12 человек с вертолета были высажены на лодку… По выполнении поставленной задачи мы получили отзыв командира АПЛ капитана 2 ранга Кулибабы и замполита лодки капитана 2 ранга Веремьюка: «Ваши люди, которые находились у нас и оказали нам помощь, проявили себя с самой лучшей стороны. Подводники благодарны им за мужество, бескорыстие и высокое чувство ответственности за порученное дело. Мы специально не перечисляем фамилии, так как все матросы, старшины, мичманы и офицеры вашего корабля заслуживают самых теплых слов большой благодарности. Передайте всему личному составу БПК «Вице-адмирал Дрозд», что мы гордимся вашими моряками — нашими боевыми друзьями».

Одним из первых на большом противолодочном корабле вызвался идти на помощь подводникам мичман Григорий Тихий. На «Дрозде» он служил боцманом. Впрочем, вот воспоминания самого Григория Тимофеевича:

«Личный состав боцманской команды собрался в каюте и заявил мне, что все готовы идти на лодку. Я отобрал пять человек с которыми решил идти на ПЛ. Остальные на меня сильно обиделись. что не беру их. На собрании мичманов и офицеров я заявил, что готов идти на лодку с личным составом боцманской команды. Лично не допускал мысли, что меня не пошлют. О боязни высоты и мысли не было. Очень большим моральным испытанием было, когда вертолет завис над лодкой и все было готово для высадки людей, но сделать это не смогли из-за поднятого перископа и штыревых антенн. Да и волна захлестывала рубку. Удалось передать только два мешка с продуктами. Очень четко действовал старшина 1-й статьи Григорий Кондратьев. Никакого страха, лишь холодная решительность. Уверен, разреши ему, он бы вплавь добрался до лодки. На второй день (04.03) Кондратьев первым с вертолета пошел на лодку. После высадки наших людей на лодку на вертолете стало увереннее работать. С каждым рейсом росло мастерство по высадке людей и грузов. Когда начали поднимать людей с лодки, то заметного страха у них в глазах не было. Правда, схватившиеся за трос подводники разжимали руки уже в вертолете. Иной раз с нашей помощью. Мичмана трюмного втягивали в вертолет в бессознательном состоянии, и конец каната захлестнулся вокруг шасси. Пришлось выходить на шасси старшине Зеленцову, дабы отвести канат в сторону. При приеме или передаче людей на лодку пальцы рук попадали в блок, заливало все кровью. Но никто не пускал канат, ибо это было катастрофой для висящего за бортом.

Желание было одно: спасти во что бы то ни было людей. Принимали тяжелобольного старшину. Носилки дошли до буртика двери вертолета. Их перекосило. Мне и Зеленцову удалось за бортом вертолета перевернуть носилки, а штурман капитан Федась, покинув кабину, помог втянуть носилки внутрь вертолета.

Мы были поражены героизмом и большим мастерством экипажа вертолета — майора Крайнова, капитана Федася, старшего лейтенанта Молодкина…»

— Некоторые из подводников, которых мы принимали на борт, прямо на глазах седели, — говорит мне Василий Красильников. — Многие не могли разговаривать, отдельных мы с ложечки кормили. Наш вертолет снял с лодки порядка 50 человек. Человек 30 по веревочной переправе снял буксир-спасатель. Очень трудно пришлось работать на лодке нашей аварийной партии.

У Василия Александровича сохранилась докладная записка старшего группы спасателей старшего лейтенанта Кондрашева, датированная 3 апреля 1972 г. В ней, в частности, подчеркивается:

«…Образцы выдержки, умение правильно повести себя в данной обстановке показали командир объекта (К-19. — В.Г.) капитан 2 ранга Кулибаба, капитан 3 ранга Веселов, капитан-лейтенант Милованов. Именно благодаря их умению, энергии, опыту в общем задача по буксировке была решена успешно. Они лично участвовали в заводке концов, которые постоянно лопались. Поведение их было безукоризненным. По моему личному мнению, такими и должны быть наши старшие товарищи и начальники, за которыми можно пойти на самое сложное задание».

К-19 на буксире вместе с погибшими привели в Полярный, где тела подводников были преданы земле. Но для двоих моряков могилой стала Атлантика. 8 марта 1972 г. была проведена церемония погребения старшего матроса Казимира Марача. Через четыре минуты океанские волны приняли тело лейтенанта-инженера Вячеслава Хрычикова.

Большой противолодочный корабль «Вице-адмирал Дрозд» находился в районе спасения К-19 до конца. В Североморск корабль пришел 24 марта с приспущенным флагом, имея на борту тело капитана 2 ранга Ткачева. Всего на К-19 погибли 28 человек…

3 thoughts on “БИСКАЙСКИЙ ЗАЛИВ, 24 ФЕВРАЛЯ 1972 ГОДА

  1. Наталья Заварина Январь 28, 2008 at 03:27 -

    Спасибо…Ребята из Гаджиево подсказали,как найти эти материалы.Смотрю на имя отца,листаю»Хиросима всплывает в полдень».В списках погибших,почему-то не нашла Льва Цыганкова-кап2_друга отца,и многих других. СПАСИБО ЗА ПАМЯТЬ,,,,

  2. Наталья Заварина Январь 30, 2008 at 18:24 -

    Владимир,извините-по дурости женской не поняла сначала,что списки надо открывать! Всё нашла!

Добавить комментарий